Яков Полонский. Караван

   Отрывок из восточной повести
   1
   Какая ночь — не ночь, а рай!
   Ночные звезды искры мечут.
   Вставай, привратник, отворяй
   Ворота в караван-сарай:
   В горах бубенчики лепечут.
   2
   Луна светла, как трон аллы.
   Как тени длинные, шагают
   Верблюды по краям скалы;
   На них ружейные стволы
   То пропадают, то мелькают.
   3
   Вдали развалина стоит,
   В туман серебряный повита.
   Внизу клокочет и бежит
   Ручей по склону черных плит, -
   По дну ручья стучат копыта.
   4
   То едет сам Тамур-Гассан
   В тени дремучего оврага.
   И вот, к луке нагнув свой стан,
   Он в гору скачет, как шайтан.
   Куда, герой? куда, бродяга?
   5
   Поводья брошены — висят;
   Ружье в чехле; подобно звеньям
   Стальным, бренчит его булат;
   Порывист конь, стуча скользят
   Его копыта по каменьям.
   6
   Суровый всадник горд и смел.
   Откуда и куда он скачет?
   Что он, как хан, разбогател?
   Или нажиться не успел -
   И жизнь по-прежнему маячит?
   7
   Вставай, привратник, отворяй
   Ворота в караван-сарай!
   Готовь ночлег для каравана,
   И в гости жди, и угощай
   Разбойника Тамур-Гассана!
   8
   Далеко слух идет о нем!
   Тамур-Гассану нипочем
   Отбить быков, связать чабана {*}.
   {* Чабан — пастух. (Прим. авт.)}
   Рука с нацеленным ружьем
   Дрожит при имени Гассана.
   9
   Он может пулей влет пронзить
   Орла; клыкастому кабану
   Свиную морду раскроить,
   Влететь в табун, коня скрутить
   И покорить его аркану.
   10
   Широк руки его размах…
   Как лев, взмахнув косматой гривой,
   Храпит и, с пеной на губах,
   Напрасно в двадцати шагах
   Из петли рвется конь ретивый -
   11
   Как раз могучая рука
   Смирит порыв его свободный,
   И будет гнать его, пока
   Следа копыт его река
   Не захлестнет волной холодной.
   12
   На чёрте — а не на коне -
   Гассан везде поспел; в огне
   Он не горит, в воде не тонет;
   Задумает о табуне -
   Табун его — как раз угонит.
   13
   Он подползет к нему, как змей,
   В дыму вечернего тумана,
   С двумя из опытных друзей,
   Он выстрелом спугнет коней,
   Пасущихся среди бурьяна.
   14
   Вперед помчится и свистит -
   И вот, гонимый слева, справа,
   Табун, шарахнувшись, летит,
   Летит как буря — степь дрожит…
   Пропал табун — Гассану слава.
   15
   Молва недаром бережет
   Его от пули и булата:
   Он в двух империях живет
   И с каждой в дань себе берет
   Коней, оружие и злато.
   16
   Всем жутко от его проказ
   От Каменки {*} до Арарата;
   {* Каменка — военное
   поселение. (Прим. авт.)}
   И сам слыхал я, как не раз
   Давали казакам наказ:
   "Словить его, связать, ребята!"
   17
   Хотя, конечно, весть о нем
   Не доходила до султана;
   Но… дорого была в одном
   Ауле мстительным купцом
   Оценена башка Гассана…
   18
   Давно завидя караван,
   Его догнал Тамур-Гассан,
   И вслед за ним поехал шагом,
   И долго он пугал армян,
   Пока не скрылся за оврагом.
   19
   Идет верблюдов длинный ряд,
   Раздулись ноздри их, глотают
   Окрестных рощей аромат;
   На их горбах ковры висят,
   Шесты торчат, стволы мелькают.
   20
   Весь караван вооружен;
   Разбой он выстрелами встретит.
   А где ж Гассан?! — Эге! уж он
   На той горе, где разложен
   Костер, как жертвенник, и светит.
   21
   Гассан узнал родимый край…
   Он шепчет тексты из Корана.
   Вставай, хозяин, отворяй
   Ворота в караван-сарай!
   Меджид, встречай Тамур-Гассана!
   22
   Меджид выходит из ворот;
   Не суетится, не хлопочет;
   Он гостя втайне узнает,
   И руку на сердце кладет,
   И, опустив глаза, бормочет:
   23
   "Аллас-алла! слезай с коня:
   Его сведем мы к водопою.
   Ему насыплем ячменя;
   А ты у мирного огня
   Свою главу склони к покою.
   24
   Костер мой сердце веселит;
   Моя старуха плов сварит…"
   Гассан ему в ответ: "Попоной
   Накрой коня, возьми! Я сыт…"
   И сел на бурке запыленной -
   25
   Сел и ослабил пояс свой,
   И рукава назад откинул,
   И стал вертеть перед собой
   Кинжал с насечкой золотой,
   Потом в ножны его задвинул.
   26
   Не так ли иногда вертит
   Ребенок куклой расписною!
   Ее заботливо хранит,
   Тихонько с нею говорит
   И даже спать кладет с собою.
   27
   Тамур нередко был душой
   Далек от подвигов злодейских.
   Но там, где дрябл закон немой,
   Там, где народ привык разбой
   Считать не хуже дел судейских, -
   28
   Там часто, местию горя,
   Вдруг из ребенка-дикаря
   Наездник грозный вырастает -
   И что же? — песнь сазандаря
   Его отвагу прославляет!
   29
   И он везде найдет друзей,
   Под кровом каждого аула,
   И не боится он цепей…
   Все берегут его: злодей
   Нигде не спит без караула.
   30
   В народе знают, что Гассан,
   Хоть и в горах живет скитальцем.
   Сам по себе такой же хан,
   Возьмет червонцы у армян,
   Но бедняка не тронет пальцем;
   31
   Даст богомольцу золотой
   И с богом в путь его проводит.
   И вот, в умах толпы слепой
   Он — то разбойник, то святой,
   То дух, который всюду бродит.
   32
   Молчанье робкое храня,
   Меджид по сумрачной площадке
   Повел Гассанова коня,
   И конь, уздечкою звеня,
   Плодил в уме его догадки.
   33
   "Узнал ли ты меня?" — спросил
   Его Гассан, скрестивши руки.
   И лик его спокоен был,
   И тих был голос, но таил
   В себе магические звуки.
   34
   И бледен стал Меджид седой.
   "Ты гость мой: за тебя я душу
   Готов отдать, клянусь аллой! -
   Шептал Меджид. — Изменой злой
   Гостеприимства не нарушу!
   35
   Тебя не выдам никому:
   Глух буду — нем!.. клянусь пророком!
   Доверься слову моему!"
   И стал Гассан смотреть ему
   В глаза спокойно-зорким оком
   36
   И молвил: "Вспомни! прошлый год
   Тебя едва я не повесил…
   Но, слушай, — караван идет…
   Мне в эту ночь его дает
   Судьба — он мой! молчи, будь весел!.."
   37
   Луна по-прежнему была
   Светла, как лампа, и лила
   Свой свет на каменные груды -
   И ночь была, как день, светла -
   И шли — все ближе шли верблюды…
   1851 (?)